О том, как подобрался именно такой состав участников писать, думаю, смысла нет. Несмотря на то что, самые добрые прогнозы на 6-7 января обещали -24°С, а остальные до -30°С, для Кости Прокопенко и Влада Минеева нашлось еще три попутчика. До похода их звали Миша Семейкин, Дима Горюшин и Ольга Легкова.
Не скрою, меня терзали жуткие сомнения по поводу моего участия в данном мероприятии. Тем не менее, я готовилась и нагуливала жирок. Купила еще один спальник, достала палатку, велорюкзак. Весь объем моего рюкзака заняли теплые вещи и спальники. Хорошо хоть, что весил он относительно мало. Вечером погода не могла не радовать — на градуснике красная полоска поднялась аж до -12°С, и я уже злобно хихикала над теми, кто не решился составить нам компанию. Но утром оказалось, что радовалась я рано и халявы не будет — столбик красной жидкости показывал -17°С. Меня правда такой температурой уже не испугать — ездили, знаем :-).
На вокзале мы встретились с участниками параллельной экспедиции — Василием Клеиным и Владом Кошелевым. Они отправлялись пешком с Аяти на скалы «Три брата». С трудом сдерживая слезы, мы попрощались. В электричку мы уселись вчетвером — Миша опаздывал. Появился он, когда мы уже установили и закрепили наших металлоконей, а сами расселись и прилипли носами к окнам. Надо сказать, в вагоне было не жарко. Вообще-то было просто холодно и уже через полчаса мы, не выдержав, вскочили и стали греться, кто как. Прыгали, подтягивались, бегали, отжимались. Когда оказалось что в соседнем вагоне значительно теплее, я предпочла не мерзнуть зря и до Кузино ехала там.
Сойдя с электрички в Кузино, мы для разминки потоптались и померзли на платформе минут 10, преодолели снежную насыпь и отправились в путь. Чтобы потомки нас запомнили, совершили круг почета по селению. Потом заложили еще пару петель почета и, наконец, выбрались на ту же дорогу, с которой начали. Педали крутились нетрудно, пар от нашего дружного дыхания клубами уходил вверх и таял в небе.
Через 6,5 километров мое переднее колесо сказало «пых». Видимо, чтобы ощутить прохладу воздуха, нам недоставало именно этого события. Попробуйте представить себе процедуру замены проколотой камеры при -15°С. Задубевшая от мороза резина, не желая сходить с обода, ломает лопатки. Замерзшие пальцы ничего не чувствуют, не гнутся и прилипают к металлу. Чтобы разжечь сухое горючее, Косте пришлось лезть в сугроб за придорожной берестой, а полученным пламенем едва ли можно согреть даже пальцы. А главная причина всей суеты — самодельные шипы в покрышке! Чтобы изолировать рабочую камеру от, казалось бы, безобидных шляпок мебельных гвоздей, проколотую камеру препарировали ножиком и соорудили из нее прокладку. Во время всей процедуры все по очереди делали пробежки, чтобы хоть как-то согреться. Словом, для меня это был самый холодный период за весь поход.
Впрочем, вру! Еще не успев разогреться от езды после такого переохлаждения, мы оказались на спуске к селению «Слобода». От встречного ветра руки в перчатках вообще перестали что-либо чувствовать, а глаза просто выпали и болтались по бокам. Было чудовищно больно, и теперь я точно знаю — тормозить на спуске — не кощунство! День начинался именно так, как и надо было, чтобы к вечеру задуматься — «…и чего мне дома не сиделось?..».
От Слободы путь перед нами расчищал вежливый трактор. Или несколько вежливых тракторов. По крайней мере, нам несколько раз пришлось перебираться на другую сторону дороги, уступая ему дорогу. И каждый раз он обгонял нас сзади. Еще навстречу несколько раз попалась то ли одна машина несколько раз, то ли несколько одинаковых. Может быть, для этих мест в диковинку увидеть зимой сразу пять велосипедистов?
Поскольку нами было потрачено много времени на перебортовку, а световой день поджимал, времени на перекус оставалось немного. Забурились в лес, достали еду, костер развели только для сугреву. Выпили литр чая из Костиного термоса. В общем, маловато расслаблялись :-).
Дальше ехалось как-то ровно и просто. Появилось чувство апатии. Усталости не было и физически, все было преодолимо, но стало как-то непреодолимо лень вползать на горки и ехать вообще. На подъемах мне стал помогать Дима. Совершенно напрасно, надо сказать, поскольку самым трудным оказывалось ехать, когда помощь прекращалась. В Билимбае остановились у киоска и купили попить, кому что нравилось. Мне нравилось ничего не пить, поскольку преодоление последнего тягуна с булькающим животом представлялось мне невозможным. Тягун оказался проще и короче чем пророчил Костя, к тому же, он был последним на сегодня!
Место для стоянки выбирали недолго. Расставили велики, бросились собирать лапник под палатки, рубить-пилить дрова, топтать полянки для костра и палаток и т.д. В общем, разница с летним лагерем небольшая — наличие снега и мороза. В меню на ужин были пельмени и живая вода. Наелись и оживились прилично, потому, во сколько расползлись по палаткам, не помню. Спать было тепло. Настолько тепло, что, выползая из палатки и прилипая шапкой к потолку, я поняла, что больше не понимаю, что такое экстрим. Ну, было иногда холодно… Ну, в горку ползти не хотелось, так и летом случается, и без велосипеда даже…
Собирались не спеша. Пили чай, бродили, ели пельмени. У Кости потерялся чехол, в котором он вез спальники, Дима не нашел шапку, зато один спальник долго был лишним, пока его не признал Миша. Уходя, оставили в лесу протоптанные проспекты, два ковра из лапника, прогретый под костром участок земли и не найденный Костин чехол. Впереди еще километров 50…
Спустились к Первоуральску и покатили вверх-вниз по его кривым горкам. Люблю наблюдать, как отвисают челюсти у встречных водителей и прохожих при виде нас. Судя по обилию такого явления, было действительно холодно. Заехали в пару магазинов. В первом, ожидая пока меня обслужат, слышала разговор двух продавщиц, которые искренне недоумевали, откуда потянуло дымом :-). Пока Влад отстоял очередь в другом магазине, мы успели пообщаться с двумя кривыми аборигенами.
Горки в тот день меня не напрягали, и катило отлично. Вскоре стали появляться признаки понижения температуры. Сок у меня в кармане превратился в кубик льда. Костина маска, если он ее снимал, сохраняла форму его лица. Покрывались слоем инея и задубевали все вещи, которых касался пар нашего дыхания. Чаще приходилось идти пешком рядом с велосипедами, чтобы согреть ноги. Ехать стало скучно — горки, еще вчера так напрягавшие, исчезли совсем, под колесами не было даже кочек. Я потеряла чувство времени и, уже попивая чаек из термоса вприкуску с орешками и халвой, заметила, что стало смеркаться. Как же мне захотелось домой! Откуда только силы взялись? Я поехала вперед, и только поражалась медлительности спутников.
Последние километры ехали в темноте — даже родной город не радовал сиянием огней. Расставшись со всеми, я поехала на вокзал — до дома оставалось еще километров 20 и мне хотелось, чтобы их за меня проделал железный друг-паровоз. С ужасом обнаружила, что могу опоздать на свою электричку (тогда пришлось бы ждать до 23.00) и, несмотря на усталость и голод прилично разогналась. В результате, когда приехала на вокзал, оказалось что у меня еще 40 минут времени. Как раз, чтобы отдышаться, отдохнуть и выпить чайку с булочкой.
В электричке все ледяные корки на моей одежде растаяли, и я оказалась мокрой насквозь. Пятьсот метров от электрички до дома сопровождались хрустом вновь задубевшей одежды, но было уже не холодно: я уже дома. Градусник за окном показывал -24°С. На часах 21.10. Это не экстрим.
6-7 января 2002 года